“Они никогда не снимают сцены поцелуев, когда я на съемочной площадке, поэтому реально возникает ощущение, что тебе изменяют”.
Как только журнал Sky Movies Magazine встретился с главными актерами Сумеречной франшизы – Кристен Стюарт (Белла), Робертом Паттинсоном (Эдвард) и Тейлором Лоутнером (Джейкоб), стало очевидно, настолько это троица близка между собой.
Что не удивительно, учитывая тот факт, что их жизни кардинально изменились с выходом первого фильма саги “Сумерки” в 2008 году. В одночасье, Стюарт (на тот момент ей было 18 лет), Паттинсон(22) и Лоутнер (всего лишь 16) стали кумирами тинейджеров, которых просто накрыла сумеркомания.
Сейчас, когда они готовятся к съемкам четвертого фильма “Рассвет”, а первые три фильма (Сумерки, Новолуние и Затмение) будут снова показаны по каналу Sky в ноябре и декабре, мы решили выяснить у этой троицы, каково это быть частью этой супер популярной франшизы….
Sky Movies Magazine: Итак, этим летом вышел третий фильм сумеречной саги, а сейчас на подходе съемки четвертого фильма – ожидали ли вы такой успех Сумерек?
Taylor Lautner: На самом деле это оказалось большой неожиданностью для нас. Когда мы снимали Сумерки, то думали, что просто снимаемся в фильме, который был для нас интересен. И мы не знали будет ли его еще кто-нибудь смотреть. Мы даже не предполагали, что все обернется вот так, и популярность фильмов будет только расти и расти.
Robert Pattinson: Лично я думал, что это просто была мрачная инди история любви вампира… а затем это все превратилось в настоящее помешательство. Я абсолютно не мог этого предвидеть…Но это не значит, что я против того, что оказался в этом грандиозном фильме, на самом деле, это здорово.
Kristen Stewart: Здорово, что эта фантазия полна легенд, мифов и тому подобному. Это реально вызывает эмоциональный подъем. Я думаю именно поэтому эти фильмы так любят девочки, потому что тут все чуть-чуть более серьезно, чем есть на самом деле в жизни. Вся история более страстна, чем остальные, с которыми мы сталкиваемся в жизни.
SMM: Сильно ли изменилась ваша жизнь с появлением в ней прессы и такого пристального внимания?
TL: Да, немного, потому что это ненормально, когда ты просыпаешься, а тебя уже поджидают 12 машин с папарацци, которые потом будут следовать за тобой целый день…
KS: На самом деле смешно, как они падают потому что наталкиваются друг на друга, так как фотографирует идя задом наперед и все это, чтобы сделать лишний снимок. Если вдруг вы увидите меня смеющейся на снимках папарацци, значит я просто смеются над ними.
TL: Но, следует заметить, что плюсы нашей работы значительно перевешивают минусы. У меня такая жизнь уже почти два года. Но главное, не позволять всему этому влиять на твою жизнь. Я действительно живу в двух разных мирах. У меня есть мир Сумерек, со всеми вытекающими последствиями и мир, который у меня существовал и до них, где существуют моя семья, мои друзья.
RP: Я даже немного опасаюсь того момента, когда все фильмы будут сняты, так как сейчас они мне дают некую гарантию. Это что-то вроде гнезда. Ты можешь позволить себе совершать ошибки, потому что знаешь, что будет еще одна серия Сумерек и твои ошибки забудутся. Но после этого, придется действовать на свой страх и риск.
SMM: Ребята, вы уже прилично поработали вместе – изменились ли как то ваши отношения?
KS: Сейчас у нас абсолютно другие отношения. Мы стали настоящими друзьями … Я безмерно забочусь о Робе и Тейлоре, мы стали очень близки – что, однако, отнюдь не странно!
TL: Да, мы становимся все ближе и ближе. Я имею ввиду, что сейчас мы настоящие близкие друзья и это невероятно помогает. Мы можем быть более открытыми друг с другом и от этого нам еще более веселее находится вместе. Я думаю, это также способствует и улучшению рабочей атмосферы.
SMM: Вы когда нибудь надоедаете друг другу?
KS: Мне они не надоедают (смеется). У нас абсолютно нормальные отношения…. Мы можем быть честными по отношению друг к другу не боясь, что какие то вещи могут обидеть.
TL: Кристен и я супер близки (бросает насмешливый “взгляд-вызов” Паттинсону). Мы говорим обо всем. Во время перерывов мы либо играем в мяч, либо она бросает виноград, а я ловлю его зубами. Иногда во время съемок становится реально скучно. Не знаю как бы мы выдержали съемки этой франшизы, если бы не стали такими друзьями. Это был бы кошмар.
SMM: Тейлор и Роб- ваши герои в фильме соперники. Трудно ли было снимать сцены вражды, особенно в Затмении, где вам приходилось ругаться?
TL: Роб очень забавный. Например, сцена в палатке, где нам приходилось вопить и кричать друг на друга – было настолько сложно снять этот эпизод, показать ненависть к Робу, потому что он такой смешной, классный парень, поэтому смотреть в его глаза и кричать на него было очень тяжело. Каждый раз, как только раздавалась команда “снято” мы начинали безудержно смеяться, в общем, эта сцена далась тяжело.
RP: Я был в странном настроении, когда мы снимали эту сцену (смеется). Мне не давало покоя слово “мысли”, потому что с Американским акцентом слово звучало схоже со словом “пердун” (примеч. английское слово мысли “thoughts” произнесенное с американским акцентом очень схоже со словом “farts” (пердун), мне это не давало покоя целый день. Первая реплика была “Можешь по крайней мере держать свои мысли при себе?”, я имею в виду, что я сидел в палатке и каждый раз (смеется)… Наконец Тейлору это надоело и он взорвался “Да они даже и не звучат похоже и это абсолютно не смешно”.
SMM: Часто ли происходили подобные моменты?
RP: Там были сцены, когда Кристен вроде как должна была спать на полу. И вот я посмотрел вниз, а она открыла глаза и стала меня смешить, и так продолжалось все время. Но это все добавило сцене дополнительной энергии, потому что я пытался сдержать свой смех, а так как эпизод был сложный, мне это своеобразным образом облегчило съемки.
SMM: Джейкоб и Белла становятся намного ближе друг другу в Затмении – вызвало ли это какую то неловкость между вами?
TL: Для Джейкоба здорово было оказаться в нужном месте и получить первый поцелуй от Беллы. Однозначно (смеется).
RP: Кстати, они не просто снимали сцену поцелуя, они снимали ее когда меня не было на площадке. Было реальное ощущение, что тебе изменяют…и когда я вернулся к работе, я спросил “ну, и как это было?”
TL:Был только один поцелуй в конце фильма. Мы на вершине горы, вид открывается потрясающий. Это очень важный и эмоциональный момент…Но снимать этот поцелуй было смешно, потому что каждый раз после поцелуя Кристен смотрела на меня и говорила “мы только что поцеловались”, а я отвечал “Да, точно”. Было забавно.
SMM: Не было ли вам неловко?
TL: Нет, когда нам с Кристен приходилось сниматься в таких сценах, мы были просто Белла и Джейкоб. В независимости, изображали ли мы поцелуй или ссору. Мы, однозначно, живем этими героями, после трех фильмов это уже неизбежно.
KS: Да, я точно могу признать себя абсолютно безумной, настолько я погрузилась с головой в сумеречную реальность…
SMM: Можете ли вы немного рассказать о Рассвете?
KS: Ну, фильм разделен на две части. Мы начинаем съемки в ноябре…
TL: Я очень рад, что будет два фильма. Думаю, что пройдет так как надо, и я воодушевлен тем, что мне предстоит работать с Биллом Кондоном. Когда я узнал о его назначении, то сразу подумал “О, все должно быть на высшем уровне”.
KS: Я думаю, что каждый режиссер идеально подходил для каждого фильма. У Кэтрин (Хардвик, режиссер первого фильма) сильная связь с молодежью, и именно благодаря ей фильм получился таким близким для них, трудно словами описать насколько хорош Крис (Вейц, режиссер Новолуния). Он всегда полон сочувствия и понимания и очень мудрый- мне было необходимо, чтобы был кто-то на кого можно было ровняться и кто готов был детально разбирать со мной все аспекты фильма. Дэвид (Слейд – режиссер Затмения) имеет более мрачно восприятие, что однозначно было хорошо для Затмения и сделало фильм немного пугающим….
SMM: Изменились ли ваши герои по мере того, как снимались новые фильмы?
RP: Когда я впервые прочитал книги, я подумал… я не смогу такое сыграть. Это невозможно. Но на протяжении всех фильмов я пытался показать Эдварда жертвой сложившихся обстоятельств. Кто бы что ему не сказал, вне зависимости от всех его героических поступков, его невозможно было убедить, что он все делает правильно. И единственное, что заставило его чувствовать себя живым – и вообще что либо чувствовать – это была Белла.
TL: В Новолунии мне пришлось играть что то вроде раздвоения личности; в первой части я был тем прежним Джейкобом. а во второй части я был уже новым Джейкобом. В Затмении, Джейкоб заметно позврослел, и стал немного более серьезным, так как теперь он прекрасно осознает с чем ему приходится иметь дело, это естественно было очень эмоциольнальным для него. Именно поэтому Затмение мой любимый фильм, к тому что все о чем эта великая сага – о любви, об экшине, об опасности, о подозрениях, – все переплетается в Затмении и выходит там на новый уровень. Это пик любовного треугольника – Белла разрывалась между этими двумя парнями, которые буквально дрались за нее.
KS: В Рассвете, Белла становится женой. Она становится матерью. К счастью, что я уже играю это персонаж какое то время. Если бы Рассвет снимали фильм, отдельно от других, то сыграть роль такой молодой жены и матери было бы крайне сложно, но так как я с этой героиней с 17 лет, то все становится намного проще. Я думаю именно это делает серии такими классными. Ей потребовалось много времени, чтобы получить то, к чему она стремилась, она много теряет, но затем обретает еще больше. Я думаю, чтобы принять те решения, которые она принимала, нужно досконально знать саму себя, доверять себе и она с этим прекрасно справляется. Она очень целеустремленная и честная во всем. И я рада, что весь этот путь мы проходим с ребятами вместе.
Источник